"Чужестранка" Беллини

★★★★☆ 

Vincenzo Bellini, "La straniera"

Первая постановка: 1829, Милан

Продолжительность: 2ч

Либретто на итальянском языке Феличе Романи 

по роману виконта д'Арленкура "L'etrangere" (1825)

Анриет Мерик-Лаланд в заглавной партии "Чужестранки" Беллини, 1829
Wikimedia Сommons / Public Domain

Далеко не самая известная и далеко не самая удачная из опер Беллини, однако и здесь он проявляет себя как истинный художник, смелый экспериментатор, а главное — романтик до мозга костей. В "Чужестранке" Беллини не делает ставку исключительно на мелодии, стараясь решить эту оперу прежде всего как драму, отсюда — обилие взволнованных реплик героев, раздумчивых речитативов и чисто иллюстративных музыкальных зарисовок: коротких, но исключительно точных и задающих настроение буквально каждому эпизоду. Особенно удачно начало оперы, построенное по законам мистического триллера: ореол таинственности, ощущение ожидания чего-то неведомого, жутковатое чувство неотвратимости грядущих событий, панорамность, атмосферность, размах... Да и завязка почти гофмановская: граф Артуро ди Равенстел влюбляется в загадочную незнакомку, которая никому не говорит своего имени, и начисто забывает о невесте Изолетте. Первые полчаса оперы воспринимаются как огромная картина, нарисованная широкими, уверенными мазками. Увертюры как таковой нет, вместо нее — удивительно живописный многоголосный хор в народном духе, сразу заставляющий слушателя погрузиться в атмосферу идеализированного средневековья — такого, каким его воспринимали романтики. Из этого масштабного пейзажа вырастает сцена меццо-сопрано и баритона, полная тревожных предчувствий: загадочная чужестранка появилась в округе, неведомым колдовским путем забрала сердце главного героя, а значит — счастью отныне настал конец. Но вот появляется и сама чужестранка, прекрасная и пугающая как молния среди грозового неба, и звуки веселого танца словно издеваются над тревогой несчастной невесты, в простое человеческое счастье которой вторглись мистические и страшные силы. Следующая сцена ничуть не слабее, в ней Артуро, загипнотизированный красотой незнакомки, слушает ее песню, которая раздается где-то вдалеке. Здесь Беллини сполна использовал свое умение создавать хрупкие, изысканные, протяжные мелодии, которые длятся и длятся. Песня чужестранки — это именно такая ускользающая мелодия, почти ирреальный намек на мелодию. Это прекрасная мечта, которой никогда не суждено сбыться, и которая прекрасна именно потому что ей не суждено сбыться, потому что она почти не соприкасается с грубой тканью реальности.

После такой мистической завязки сохранить драматургический нерв можно было бы, только введя в сюжет фантастику. Беллини, увы, пошел другим путем, делая сюжет все прозаичней, шаг за шагом теряя тот невероятный эффект, которого сам же добился в завязке. Мистический триллер, увы, обернулся мыльной оперой, бессмысленной и нудной, с надуманными конфликтами, нелепыми воскрешениями умерших персонажей, и с напряженным противостоянием между хорошим и лучшим. Кстати, очень показательно, что Беллини на дух не переносит оперных злодеев, предпочитая сюжеты, в которых все герои — честны и благородны, и борются исключительно с неотвратимой судьбой, а не с чьей-то злой волей. Конечно же это не случайно, и демонстрирует прежде всего то, насколько чистым и искренним было дарование Беллини, насколько от сердца шли все его мелодии, и какой степени подкупающей искренности он требовал от своих героев и исполнителей их ролей. Да, оперы Беллини — это идеализированный, далекий от реальности, но прекрасный мир, в котором благородные люди изливают благородные чувства в благородной музыке. Этот прием прекрасно работает в лучших операх Беллини, но в "Чужестранке" — скорее раздражает, так как надуманные коллизии и затянутый сюжет создают неприятное ощущение переливания из пустого в порожнее. В последней картине первого действия композитору снова удается оживить действие за счет нагнетания напряжения: чего стоит одно оркестровое вступление, короткое, но настолько беспросветно мрачное, что кажется современной имитацией романтизма, написанной для какого-нибудь фильма ужасов. К сожалению, все второе действие, за исключением эффектного свадебного хора, уже откровенно скучно и лишено смысла. Более мелодичные эпизоды здесь кажутся затянутыми и штампованными, более драматичные — производят впечатление необоснованных пауз. Беллини продолжает искать здесь новый язык музыкальной драмы, но в итоге получаются скорее курьезы, вроде рыхлого ансамбля ближе к финалу, не слишком изящно склеенного из раздумчивых речитативов. Да и с обрисовкой персонажей в опере очевидные проблемы: теноровая партия Артуро, пожалуй, убедительней остальных, но она кажется отрывочной, недостаточно развернутой. А сама чужестранка, переставая быть загадочной, не становится понятней и ближе к зрителю, превращаясь в искусственный, надуманный образ. Но все равно оперу послушать интересно, особенно — в удачном исполнении.

Агнесса Меранская, прототип героини оперы "Чужестранка"
Wikimedia Сommons / Public Domain

Исполнения:
(Alaide (La straniera) - Lucia Aliberti, Valdeburgo - Roberto Frontali, Arturo - Salvatore Fisichella - Catania 1988)
★★★☆☆

Исполнение оперы в Катании 1988 года — это сугубо сицилийский спектакль: мало того что сам Беллини сицилиец и дело происходит в Катании, так еще и исполняют сицилийка Лючия Алиберти и легендарный сицилийский тенор Сальваторе Физикелла, который записывался крайне редко и гастролировал мало. Увы, там где требуется изящество, тонкость и подкупающая лирика, оркестр звучит скучно и неискренне, зато компенсирует масштабом и энергией в интерпретации массовых сцен. Алиберти убедительна далеко не всегда, ей не хватает кантиленности и она не в каждом эпизоде компенсирует это удачным драматическим прочтением роли, хотя несколько эпизодов она спела действительно хорошо. Баритон Роберто Фронтали поет еще более неровно, с музыкальностью у него вроде неплохо, но голос по большей части бесцветен и невыразителен. К исполнению Физикеллы меньше всего претензий, он идеально чувствует мелодию и правильно расставляет акценты, но его специфическая, крайне слезливо-мелодраматическая манера пения понравится далеко не каждому, да и партия не дает полностью проявить себя. Исполнительница партии Изолетты удачно нагоняла драматизм в первом действии, хотя во втором ее голос звучал резковато и недостаточно харизматично. Постановка, пусть и аскетичная, тоже неплоха: вся сцена превращена в интерьер готического собора, порой — задрапированный развевающимися покрывалами, и это вполне гармонирует и со средневековым колоритом оперы, и с ее ультраромантической музыкой. Если подытоживать впечатления, то в целом этот спектакль скучноват, хотя встречаются и очень сильные эпизоды, ради которых его вполне стоит смотреть.

"Пимпиноне" Альбинони

★★★★★

Tomaso Albinoni, "Pimpinone"

Первая постановка: 1708, Венеция

Продолжительность: 45м

Либретто на итальянском языке Пьетро Париати

Пьетро Лонги, "Вельможа, целующий руку даме", 1746
Wikimedia Сommons / Public Domain

Старик Пимпиноне поражен благонравием своей служанки Веспетты и решает жениться на ней. Как выясняется, благонравие было притворным, и вскоре Веспетта начинает вести себя вовсе не так, как ожидал от нее наивный Пимпиноне

Венецианец Томазо Альбинони — один из самых необычных и загадочных композиторов 18-го века. Он происходил из богатой семьи и не должен был писать музыку ради заработка, его самая популярная в наши дни вещь скорее всего является подделкой 20-го века, а от его многочисленных опер сохранилось настолько мало, что поневоле начинаешь думать о преследующем этого композитора злом роке. Тем интереснее ознакомиться с тем, что сохранилось, тем более что значительность творчества Альбинони и его влияние на историю оперы никто и не собирается отрицать. Особенно влиятельным и популярным у современников было коротенькое интермеццо "Пимпиноне" — одно из первых оперных интермеццо. Термином "интермеццо" в 18-м веке называли короткие оперы, предназначенные для постановки в перерывах между действиями совершенно другой, сюжетно не связанной с интермеццо многоактной оперы. Несмотря на небольшие размеры, интермеццо сыграли в истории оперы очень важную роль. Если для оперы 17-го века характерно чередование серьезных и комических эпизодов, то в 18-м веке закрепилось мнение об опере как об искусстве "серьезном" и "высоком", а потому, как писал в 1738-м году Якоб Штелин, "буффоны были изгнаны из оперы, где теперь представлялись только серьезные, прелестные, захватывающие, чудесные, даже почти удивительные вещи". Вот в интермеццо-то и укрылись несчастные изгнанные буффоны, выжив в тяжелую для себя пору, и в конце концов взяли реванш, потому что после успеха самого знаменитого интермеццо всех времен и народов, "Служанки-госпожи" Перголези (1733), мода на жанровые комические оперы все ширилась и в конце концов стала одной из причин упадка традиционной оперы-сериа с ее культом "серьезного" и "высокого".

Хронологически первым интермеццо считается "Флоринетто и Фрапполоне", премьера которого состоялась в 1706 году в Венеции. Музыка "Флоринетто и Фрапполоне", автор которой неизвестен, не сохранилась, и, судя по всему, это первое интермеццо было вскоре забыто. Совсем другая судьба ждала "Пимпиноне" Альбинони, чья премьера состоялась всего два года спустя. Опера немедленно стала очень популярна, последовал ряд представлений по всей Италии и за ее пределами, так что можно считать, что именно "Пимпиноне" Альбинони заложил стандарты нового жанра. К счастью, "Пимпиноне" не разделил судьбу подавляющего большинства опер Альбинони, музыка этого интермеццо сохранилась, и у нас есть возможность ознакомиться с этим предвестником будущей "жанровой революции". Это сочинение Альбинони и правда впечатляет: перед нами — настоящий зародыш оперы-буффа, содержащий почти все ее характерные черты: чередование лирики и эксцентрики, голосовые передразнивания, скандалы между героями в форме ультратемпераментных скоростных ансамблей, колоратуры для демонстрации то взволнованности героев, то их чванливого самодовольства, и даже зачатки того, что впоследствии превратится в буффонные скороговорки. Если сравнивать "Пимпиноне" Альбинони с самой известной в наши дни оперой-буффа — написанным больше века спустя "Севильским цирюльником" Россини — просто поражаешься как много из использованных Россини приемов уже присутствует в "Пимпиноне". Конечно, и у Альбинони были предшественники — уже упомянутые "буффонные" эпизоды опер 17-го века — но собрав воедино все эти приемы в рамках подчеркнуто жанрового сюжета, Альбинони создал настоящий манифест оперы-буффа — жанра, который оставался актуален и популярен на протяжении более чем века.

Пьетро Лонги, "Дама у портнихи", 1760
Wikimedia Сommons / Public Domain

Интересно, что в 1725-м году Георг Филипп Телеман создаст свою версию "Пимпиноне" на то же самое, хотя и расширенное дополнительными номерами, либретто. Несмотря на то, что историческая значимость сочинения Альбинони конечно же выше, "Пимпиноне" Телемана в наши дни исполняется чаще, и тем интереснее сравнить обе интерпретации того же сюжета. Интермеццо Альбинони выглядит более скованным и отрывочным, чем сочинение Телемана — впрочем, некоторая творческая робость вполне объяснима, если учитывать новаторский характер произведения Альбинони, в то время как Телеман уже шел по проторенной дороге и мог раскрыть тему ярче и полнее. Тем не менее, нельзя сказать, чтобы "Пимпиноне" Телемана затмевал "Пимпиноне" Альбинони: скорее уж они дополняют друг друга, представляя собой два разных, художественно убедительных взгляда на тот же сюжет. У Альбинони куда удачней и ярче обрисован образ Веспетты, она здесь не абстрактное изображение коварного женского начала, а живой человек, которому сочувствуешь. У Альбинони Веспетта вовсе не притворно робеет при приеме на работу, композитор словно любуется ее нежностью и красотой в изящной арии и смакует ее лукавство. У Телемана, напротив, убедительней получился Пимпиноне: перед нами несчастный человек, чьи иллюзии рушатся, в то время как у Альбинони главный герой — просто напыщенный дурак, который не заслуживает своего богатства и потому оказывается справедливо наказан, став рабом человека куда более незаурядного. Таким образом, в один и тот же сюжет композиторы вкладывают разный смысл. "Пимпиноне" Альбинони — это протест против классового неравенства, в то время как "Пимпиноне" Телемана — скорее нравоучение, предостерегающее против женского коварства.

Пьетро Лонги, "Искушение", 1746
Wikimedia Сommons / СС0

Исполнения:

(Carlo Torriani, Camilla Antonini, пост. Anna Aiello, Европейская ассоциация культуры "Арт-Европа", 2017, II Международный фестиваль камерной оперы, зал "Санктъ-Петербургъ Опера", 2017)

★★★★☆

Интермеццо — жанр сугубо камерный, поэтому то, что спектакль из двух интермеццо был представлен в рамках II Международного фестиваля камерной оперы, можно считать вполне органичным. И, конечно же, порадовало, что зрителю был представлен сам легендарный прародитель жанра интермеццо, а не более поздние и более популярные "Пимпиноне" Телемана или "Служанка-госпожа" Перголези. Тем более что исполнено сочинение Альбинони было со знанием дела, особенно впечатлил Карло Торрьяни в партии Пимпиноне, который великолепно отобразил чванство и напыщенность своего персонажа за счет раскатистых вибрато, добавив и таких ярких красок, как испуг и очень убедительно изображенный гнев. Получилось колоритно и абсолютно органично, безо всяких ненужных здесь попыток облагородить персонажа или как-то излишне тонко психологизировать его. К сожалению, у партнерши Торрьяни по этому спектаклю — Камиллы Антонини — ощутимо не хватало силы голоса и связности кантилены, зато артистизма ей не занимать, этой певице удалось голосом передать малейшие перепады настроения своего персонажа и сделать его по-настоящему симпатичным и ярким, так что ее исполнение в итоге произвело куда большее впечатление, чем, к примеру, вокально безупречное, но эмоционально заторможенное исполнение Веспетты Юлией Найман в амстердамской версии "Пимпиноне" Телемана. За счет эффектного использования расположенных на заднем плане экранов постановка вовсе не выглядела бедной, да и удачные режиссерские идеи присутствовали, так что, несмотря на некоторую камерность (ну а чего вы хотели от фестиваля камерной оперы?), это был удачный спектакль, ясно показывающий, что традиции оперы-буффа живы в Италии и в наши дни.