"Даниил, освобождённый из львиного рва" Телемана

★★★★★

Georg Philipp Telemann, "Der aus der Löwengrube errettete Daniel"

Первое исполнение: 1731, Гамбург

Продолжительность: 1ч 10м

Либретто на немецком языке,

Альбрехт Якоб Цайт по библейской книге Даниила

Гюстав Доре, иллюстрация к Библии, 1866
Wikimedia Сommons / Public Domain

Во времена вавилонского пленения евреев, их пророк Даниил становится советником персидского царя Дария. Но из-за козней завистников пророка, царь Дарий вынужден отдать приказ бросить Даниила в ров ко львам.

"Гамбургский Бах" Георг Филипп Телеман знаменит своей композиторской плодовитостью, но написанная им духовная вокальная музыка почти исключительно состоит из месс, пассионов и коротких кантат, так что "Даниил, освобожденный из львиного рва" — пожалуй, единственное духовное сочинение Телемана, которое хотя бы относительно близко к опере как жанру. Да и это уникальное для творчества Телемана сочинение долгое время приписывали знаменитейшему мастеру драматических ораторий — Генделю, и лишь недавно исследователи установили авторство Телемана, выяснив и дату премьеры, и имя либреттиста.

Вообще Телеман как оперный композитор недореализовал себя, и не потому, что оперы ему не удавались, а скорее потому, что в его родном Гамбурге опера не пользовалась особым спросом — не в последнюю очередь из-за взглядов местных представителей лютеранской церкви, не очень-то поощрявших подобные светские развлечения. С ораториями в Гамбурге тоже дело не заладилось, и "Даниил", похоже, представляет собой единственную попытку Телемана привить гамбуржцам вкус к "сюжетным" ораториям на итальянский манер  — и как тут не подумать, что одна из причин неудачи этой попытки стало то, что некоторые из тогдашних слушателей "Даниила" посчитали это сочинение слишком "католическими" по духу, и потому — восприняли враждебно. Интересно, что год спустя после премьеры "Даниила" Гендель, известный в Лондоне прежде всего как оперный композитор, впервые представил лондонской публике свою ораторию, и премьера этой оратории ("Эсфирь") оказалась настолько успешна, что Гендель со временем и вовсе переключится с опер на оратории. У Телемана подобный же эксперимент не получился, но попробовать и вправду стоило — не будь гамбургская публика столь консервативна, мы бы вполне могли ожидать от Телемана череду интереснейших ораторий, вполне сравнимых по своему музыкальному уровню с ораториями Генделя. Но, увы, этого не случилось. В 1738-м году Телеман будет вынужден закрыть Гамбургскую оперу, новых сюжетных ораторий он тоже не напишет, и переключится на другие, более востребованные музыкальные жанры. Грустным напоминанием о недореализованных способностях Телемана как оперного композитора станет коротенькая кантата "Ино", написанная им в 84-летнем возрасте, незадолго перед смертью.

Франсуа Вердье (1651-1730), "Посещение Даниила ангелом"
Wikimedia Сommons / Public Domain

Но все же Телеман успел создать в жанре оперы не так мало, особенно в сравнении со своим лейпцигским коллегой Иоганном Себастьяном Бахом, который в своих вокальных произведениях крайне редко выходил за пределы стандартного для тогдашней протестантской Германии репертуара из кантат и пассионов. И как не связать этот факт с печальной судьбой Лейпцигской оперы, здание которой в 1729-м было сломано, а на ее месте был построен прядильный двор и богадельня, причем Якоб Штелин в своем опубликованном в 1738-м году "Опыте исторического сочинения об опере" прямо связывает этот факт с упадком интереса к опере, и даже предлагает гамбуржцам закрыть свою оперу по примеру Лейпцигской — и, как ни странно, словно бы по приказу Штелина в том же 1738-м году Гамбургская опера действительно была закрыта. Все это тем более грустно, потому что музыка "Даниила" просто превосходна. Эта небольшая оратория — настоящая сверкающая драгоценная шкатулка, прямо-таки испускающая свет трогательной барочной религиозности. Она нарядна, как рождественская елка, но при всей декоративности есть здесь и трагизм, и просветленность, и психологическая точность в изображении персонажей. Особенно удался образ царя Дария, который сочувствует Даниилу, но не в силах преступить человеческий закон, силу которого представляет. Дарию очень эффектно противопоставлен Даниил, исполненный светлой веры в силу собственной правды и подчеркнуто не принадлежащий этому миру. Музыка оратории очень жива и подвижна, она словно бы дышит какой-то одушевленной гармонией, которая сменяется на привычную механистическую ритмику оперы-сериа только в полных наигранного пустопорожнего гнева ариях язычников. За счет очень активного использования медных духовых и литавр Телеман добивается от музыки победного, яркого, искрящегося звучания, и даже в относительно спокойных эпизодах в оркестре порой происходят маленькие, но тщательно подготовленные секундные "взрывы" для литавр и труб (или — для литавр, виолончелей и контрабасов), мимолетные и яркие, как блестки солнца на позолоте. Обилие хоровых эпизодов и участие в действии ангелов и аллегорических персонажей не стопорит действие, а напротив, придает ему некий астральный смысл и куда большую динамику, чем в стандартной опере-сериа тех же времен, как правило представляющей собой череду арий, в то время как у Телемана именно ораториальность и аллегоризм, как ни странно, помогают драматическому действию: вступление хора всегда тщательно срежиссировано, да и сами аллегорические эпизоды решены на редкость остроумно — особенно впечатляет легкий и до невесомости воздушный дуэт душ в изящном сопровождении скрипок, постепенно перерастающий в грандиозную и светлую хоровую осанну. А небольшая длина оратории только помогает сосредоточиться на притчевом смысле, избавляя от рутинной "оперности", которой страдают многие из ораторий Генделя. Даже странно, что "Даниила" так долго считали творением Генделя, ибо здесь Телеман продемонстрировал совсем другой взгляд на священную драму, в котором куда меньше назидания и куда больше по-детски наивного ощущения чуда.

Витраж из церкви Сен-Эньян в Шартре, 1888
 © Reinhardhauke / Wikimedia Сommons / CC-BY-3.0

Исполнения:

(Daniel: Piotr Olech, Darius: Jiří Miroslav Procházka, Arbaces: Petra Noskaiová, Radost/Die Freude: Lenka Cafourková Ďuricová, Odvaha/Der Mut: Lukáš Hacek, Tenor solo: Jakub Kubín, Duše: Anna Jelínková, Martin Ptáček, Odvaha/Archanděl Michael: Miroslav Urban, Nenávist: Alžběta Krejčiříková, Czech Ensemble Baroque Orchestra & Choir - дир. Roman Válek пост. Helena Kazárová, 2015, Kostel sv. Michala, Znojmo)

★★★★☆

Надо признаться, на фестивале в чешском городе Зноймо очень удачно уловили барочно-праздничный дух творения Телемана и вполне успешно подчеркнули его, исполняя ораторию в барочной церкви, на фоне скульптур в берниниевском духе и мраморных колонн, в намеренно бутафорских, но красочных костюмах. А вот с точки зрения вокала в этом спектакле все не так удачно. Баритон Йиржи Мирослав Прохазка порядком угнетает своим однообразно-плаксивым исполнением партии Дария — в целом-то такой образ подходит к характеру персонажа, но более ярких и резких красок здесь бы не помешало. Куда убедительней контратенор Петр Олеш в партии Даниила — в первой арии его, правда, еле слышно, но зато ближе к финалу он распелся и продемонстрировал незаурядную технику в сочетании с приятным солнечным тембром голоса. Многочисленные исполнители второстепенных партий скорее разочаровывают, но и здесь не обошлось без приятных сюрпризов — к примеру, уже упомянутый дуэт душ был спет Анной Йелинковой и Мартином Птачеком просто безукоризненно. Да и в целом, несмотря на уже упомянутые огрехи, ощущения от этого спектакля самые позитивные, потому что и музыка, и исполнение здесь разбивают устоявшиеся представления об оратории как о жанре чопорном и академическом, и возвращает нас к светлому, наивному и балаганному волшебству средневековых мистерий.