|
|
Федерико Цуккари, фрагмент росписи купола Флорентийского собора © Sailko / Wikimedia Сommons / CC BY 3.0 |
“Представление о Душе и Теле” Кавальери можно было бы считать первой сохранившейся до наших дней оперой, если бы не споры о том, можно ли вообще отнести это сочинение Кавальери к жанру оперы. Однако, есть основания считать, что перед нами — все-таки опера: несмотря на аллегоричность сюжета, здесь присутствуют сквозные персонажи (те самые Душа и Тело), да и на премьере певцы носили костюмы. Что еще важнее, “Представление о Душе и Теле” — это не какие-нибудь там “первые робкие шаги” начинающегося жанра, интересные прежде всего историкам искусства, а поистине великолепное музыкальное действо, по отношению к которому можно говорить не об “архаичности”, а об аутентичной близости к искусству Возрождения, что делает сочинение Кавальери особенно ценным. Опера Кавальери гармонична и целостна, как живопись Гирландайо или Боттичелли. Времена раннего барокко, времена опер с запутанными сюжетами и десятками персонажей наступят несколькими десятилетиями позже.
Эта целостность проявляется в том числе и в том, что музыка еще не разделилась на “аполлоновскую” и “дионисийскую”: это позже веселье станет уделом комедийных персонажей вроде Сатира из “Орфея” Росси, а у Кавальери веселая танцевальная ритмика встречается даже и в славящих Господа хорах, вполне согласуясь с изображениями радостно музицирующих ангелов на полотнах и фресках эпохи Ренессанса. Вообще известное высказывание Ромена Роллана о том, что в музыке Кавальери “совсем нет места смеху, да и грация незнакома автору” вряд ли справедливо. Помимо уже упомянутых сцен веселого ликования, есть здесь и успешные комические сцены: Кавальери удачно использует средства музыкальной сатиры для изобличения человеческих пороков. Особенно запоминается трио Удовольствия и двух его спутников — просто прекрасный комедийный номер, высмеивающий бессмысленную людскую жажду наслаждений.
Элементы хоррора в “Представление о Душе и Теле” тоже присутствуют. Изображая страдания грешников в аду, композитор не пожалел нервы слушателей, создав настоящую какофонию резких звуков, очень эффектно контрастирующую с райской гармонией музыки, относящейся к посмертному уделу праведников. Вообще опера Кавальери примечательна еще и тем, что представляет собой удачный музыкальный эквивалент многочисленным картинам и фрескам с изображениям ада, рая и воздаяния за грехи. В то время как художники и писатели тех времен давно и успешно раскрепостили свою фантазию как в изображении адских мучений грешников, так и в изобличении человеческих пороков, музыка ощутимо отставала: она как правило ограничиваясь интерпретацией текстов традиционных молитв. Да, существовал жанр религиозных мистерий, однако в них музыка редко играла ведущую роль. Понадобилась вся смелость Позднего Возрождения, чтобы наконец дерзнуть создать на языке музыки нечто подобное картинам ада и рая с фресок Синьорелли и Микеланджело. Однако, смелый эксперимент Кавальери так и остался одним из немногих в своем роде, в то время как подобные же изображения Страшного суда в литературе и живописи исчисляются сотнями и тысячами.
|
|
Федерико Цуккари, фрагмент росписи купола Флорентийского собора © Sailko / Wikimedia Сommons / CC BY 3.0 |
Интереса к этому небольшому произведению добавляет и сама личность автора: человека, который был вовлечен во многие политические интриги своего времени и безусловно являлся одним из создателей оперы как жанра. По мужской линии Эмилио де Кавальери восходил к знаменитейшему римскому семейству Орсини: его дед Марио, сын Габриеле Орсини и Джованны де Кавальери, принял фамилию матери — возможно, в том числе и желая дистанцироваться от других представителей рода Орсини, которых в Италии традиционно недолюбливали за надменность. Отец композитора, Томмазо де Кавальери, на протяжении 30 лет был очень близким другом великого Микеланджело. Томмазо де Кавальери был личностью во многом загадочной: известно о нем немного, в то и дело сотрясавшие Рим политические дрязги он не лез и приобрел известность как коллекционер и эксперт в вопросах искусства. Эмилио де Кавальери начинал свою композиторскую деятельность в Риме с организации концертов в оратории Сантиссимо-Крочифиссо при церкви Сан-Марчелло-аль-Корсо. В Риме Кавальери познакомился с кардиналом Фердинандо Медичи, который после смерти своего брата Франческо в 1587-м году стал великим герцогом Тосканы. В 1588-м Фердинандо Медичи назначил Кавальери суперинтендантом всех художников, ремесленников и музыкантов Тосканы. Власти Кавальери над тосканской музыкой и изобразительными искусствами разрешено было не подчиняться только двоим: знаменитому на весь мир скульптору Джамболонье (которому даже запрещали покидать Флоренцию из боязни, что его украдет кто-то из Габсбургов), да еще золотых дел мастеру с труднопроизносимой фамилией Билевельт (Bylevelt). Кавальери были даже выделены апартаменты в герцогском дворце (знаменитом палаццо Питти). Помимо роли тосканского “министра культуры”, Кавальери исполнял еще и щекотливые дипломатические поручения, используя свои старые римские связи: он неоднократно ездил в Рим, чтобы участвовать в интригах при избрании новых пап, представляя интересы рода Медичи.
С появлением Кавальери во Флоренции активизируется деятельность по созданию роскошных музыкальных представлений. В 1589-м Кавальери координирует создание серии интермедий к свадьбе оставившего по такому случаю свой кардинальский сан герцога Фердинандо и Кристины Лотарингской, и сам пишет музыку к нескольким номерам из этого представления. В 1590-м Кавальери пишет музыку к двум несохранившимся пасторалям, “Сатир” и “Отчаянье Филена”. Есть мнение, что именно эти пасторали стали первыми настоящими операми, так как они предшествовали “Дафне” Пери, премьера которой состоялась в той же Флоренции в 1598. Если так, то именно Кавальери следует приписать честь создания первой оперы. Однако постепенно отношения между Кавальери и его покровителем Фердинандо Медичи портятся, а музыку к новым представлениям при тосканском дворе пишет уже не Кавальери, а другие композиторы (в частности, Пери и Каччини). Кавальери решает вернуться в Рим и поискать себе других покровителей.
1600-й год был объявлен папой Климентом VIII Святым годом: это событие происходило и происходит в Риме раз в 25 лет и традиционно привлекает в город массу паломников. Именно в рамках празднования Святого года в оратории при церкви Санта-Мария-ин-Валичелла и состоялась премьера “Представления о Душе и Теле”. На каждом из двух спектаклей присутствовало более 15 кардиналов, а позже сочинение Кавальери было издано в Риме с посвящением кардиналу Пьетро Альдобрандини, племяннику папы Климента VIII и владельцу знаменитой Виллы Альдобрандини в Фраскати. “Представление о Душе и Теле” получило широкое признание, и Кавальери, скорее всего, в Риме ждала ничуть не менее блестящая карьера, чем во Флоренции, однако ей помешала смерть композитора, произошедшая всего два года спустя после премьеры оперы.
Отдельная интереснейшая тема — это связь между “Представлением о Душе и Теле” и католическим обществом апостольской жизни, известном как Конфедерация ораторианцев. Тут не обошлось без терминологической путаницы между ораторией, как музыкальным жанром, ораторией, как помещением для молитв, и ораторианцами, как одним из институтов Католической церкви. После поверхностного взгляда в статьи по истории музыки можно подумать, что ораторианцы только тем и занимались, что исполняли оратории в ораториях. На самом деле оратория — это помещение для богослужения, которое, в отличие от церкви, открыто не для всех желающих, а предназначено для определенной группы верующих. Одним словом, это — прежде всего помещение для молитв и проповедей, а не для музыкальных концертов. Более того, далеко не каждая оратория принадлежит ораторианцам: к примеру, оратория Сантиссимо-Крочифиссо (Святейшего Распятия), в которой начиналась карьера Кавальери, принадлежала и принадлежит более древнему, чем ораторианцы, и совершенно отдельному религиозному сообществу под названием “Confraternita del Santissimo Crocifisso in Urbe”, которое существует и по сей день. Кстати, эта оратория тоже славилась как место исполнения выдающейся музыки: уже после того, как там работал Кавальери, для оратории Сантиссимо-Крочифиссо писали Стефано Ланди, Джакомо Кариссими, Алессандро Скарлатти и многие другие известные композиторы. Ну а стены оратории Сантиссимо-Крочифиссо и по сей день украшает выдающийся цикл маньеристских фресок, сюжет и композицию которых разработал... Томмазо де Кавальери, уже упоминавшийся нами отец композитора.
|
|
Рим, Санта-Мария-ин-Валичелла © Александр Витенберг / CC-BY-SA-2.0 |
Но вернемся к “Представлению о Душе и Теле”, которое как раз имеет самое непосредственное отношение и к ораторианцам, и к оратории как к помещению для богослужения, и к оратории как к музыкальному жанру: она была исполнена в принадлежащей ораторианцам оратории и оказала огромное влияние на последующее становление оратории как жанра. Либреттист “Представления о Душе и Теле” неизвестен, однако по косвенным свидетельствам установлено, что автором текста скорее всего был священник Агостино Манни, префект оратории и один из виднейших ораторианцев того времени. Показательно и место постановки: Санта-Мария-ин-Валичелла, главная церковь конгрегации ораторианцев и место погребения основателя этой конгрегации, святого Филиппа Нери. Святой Филипп умер за пять лет до премьеры “Представления о Душе и Теле”, однако введенные им религиозные практики, его юмор и склонность к высмеиванию пороков, да и сам проповеднический запал этого искренне любимого во всей Италии святого, безусловно, оказали влияние на содержание оперы. Еще при жизни Филиппа Нери процессии ораторианцев нередко сопровождались музыкой, а собрания в ораториях — пением, так что принесенные Кавальери из Флоренции новые веяния нашли в Риме благодатную почву. Ну а “Представление о Душе и Теле”, как и многие другие незаурядные произведения искусства, выходит за пределы любой классификации: опыт светских придворных увеселений здесь поставлен на службу религиозной проповеди, а влияние на последующее развитие и оперы, и оратории настолько огромно, что можно смело причислить это революционное сочинение Кавальери к обоим жанрам.
Исполнения:
(Anima – Markéta Cukrová, Corpo – Tadeáš Hoza, Tempo, Consiglio – Jiří Miroslav Procházka, Intelleto, Piacere – Jakub Kubín, Mondo, Anime dannate- Martin Vacula - дир. Roman Válek, пост. Ladislava Košíková, худ. Tomáš Hanzlík, Czech Ensemble Baroque, kostel sv. Michala, Зноймо, 2018)
★★★★★
Запись “Представления о Душе и Теле” с фестиваля в чешском городе Зноймо очень удачно подчеркивает всю живость и остроумие этой оперы: перед зрителем предстает эффектный, насыщенный действием спектакль без всяких признаков “ораториальной” мертвечины. Стоит, правда, посетовать на излишнюю условность и “бутафорскость” антуража, однако и это по-своему трогательно, поскольку удачно сочетается с искренностью и непосредственностью музыки Кавальери. Куда большую проблему представляют особенности акустики церкви, в которой происходит спектакль. Если в целом запись может похвастать отличным звуком и ровным уровнем исполнения, то порой в самый неожиданный момент кто-то из певцов оказывался в явной акустической яме, что особенно удручало в эпизодах с участием Ангела, которому досталась нелегкая участь петь вне пределов основной сцены, так что в результате Ангелу этого спектакля так и не удалось убедительно разоблачить многочисленные и очень громко певшие пороки. В целом же даже в аудиоварианте перед нами замечательно слаженная и яркая запись, которая впечатляет намного больше, чем некоторые записи “Представления о Душе и Теле” с участием куда более именитых исполнителей (к примеру, запись под руководством Рене Якобса 2012-го года получилось куда менее яркой). А поскольку к этому добавляется еще и живая и колоритная постановка, остается только порадоваться, что эта незауряднейшая опера наконец-то получила вполне достойное воплощение и предстает перед зрителем во всех своих красках, которые, как выясняется, с течением времени нисколько не поблекли.
Комментариев нет:
Отправить комментарий