Siegfried Wagner, "Sonnenflammen"
Первая постановка: 1918, Дармштадт
Продолжительность: 2ч 15м
Либретто на немецком языке написано самим композитором
 |
| Жан-Жозеф Бенжамен-Констан, фрагмент картины "Тронный зал в Византии" Wikimedia Сommons / Public Domain |
Вообще зная оперу той поры, можно было бы предположить, что композитор, взявшийся за подобный сюжет, стал бы сгущать краски, выдав нечто депрессивно-экспрессионистское наподобие “Электры” Рихарда Штрауса или “Нерона” Арриго Бойто. Однако Вагнер-младший избирает совсем другой подход: он делает упор на лирике и эксцентрике, Византия при всем ее упадничестве изображена вовсе не отвратительной, и даже вроде бы основной антагонист оперы, император Алексей, изображен скорее с сочувствием, как талантливый человек, который оказался рабом собственных страстей и растратил жизнь впустую, оказавшись не в силах помочь ни себе, ни своей стране. Ностальгия по “прекрасной эпохе” здесь пересиливает обличение ее декадентства, и такой подход, конечно же, по-своему выразителен и ярок. Пожалуй, основная проблема оперы — то, что для удачной трагикомедии здесь все-таки не хватило черной краски, опера получилась слишком уж легковесной, Вагнер-композитор не смог реализовать всю глубину замысла Вагнера-либреттиста. И здесь надо вспомнить, что перед нами — далеко не самая популярная опера Зигфрида Вагнера, а как композитор он приобрел известность прежде всего своими операми-сказками, ориентированными на детскую аудиторию. Вот для опер-сказок подобный легкий и эксцентричный иллюстративный подход как нельзя к месту, в то время как в “Пламени солнца” некоторое утяжеление музыкального языка прямо-таки напрашивается, даже несмотря на наличие действительно трагично написанных эпизодов.
Очень интересен и ярок главный герой оперы, Фридолин, который нарушил рыцарские обеты и вместо участия в крестовом походе оказался вовлечен в пустой водоворот византийской придворной жизни. Здесь опять же чувствуется, что речь идет вовсе не о Византии, а Фридолин олицетворяет типичного героя-индивидуалиста эпохи модерна на закате этой эпохи, который упорно отказывается идти в ногу вместе со всеми, чтобы строить великое будущее. Фридолина можно понять, так как любители идти в ногу, которых в “Пламени солнца” олицетворяют крестоносцы, изображены без особого сочувствия: это явный шарж на немецкий милитаризм. Идти в ногу проще, но Фридолин отказывается выбрать этот путь и в то же время не может найти никакой другой, погрязая все глубже в трясине гедонизма и постепенно теряя человеческое достоинство. Так Зигфрид Вагнер еще в 1912-м очень точно угадал и изобразил этический выбор, который будет стоять перед многими в эпоху до и после Первой Мировой войны, причем речь тут идет не только о Германии, ведь Фридолин уж очень напоминает русских белоэмигрантов, которые отказываются маршировать в рядах еще одних ярковыраженных “крестоносцев” — большевиков — и постепенно спиваются и нищают в каком-нибудь Париже или Стамбуле.
 |
| Миниатюра 15-го века, изображающая взятие Константинополя Wikimedia Сommons / Public Domain |
Еще одна центральная тема “Пламени солнца” — тема шутовства. Шутом здесь является не только придворный шут Гомелла, которому в сюжете оперы отведена значительная роль, но и император Алексей, и весь его двор. Эпидемия шутовства со временем заражает и главного героя оперы, и именно она приводит Византию к крушению, как болезнь отрицания и высмеивания любых идеалов, полная утрата морального стержня. Однако Зигфрид Вагнер далек от морализма и одностороннего обличения упаднического режима: напротив, декадентская “Византия” оказывается во многом симпатичнее, чем то, что грозит прийти ей на смену.
В музыке оперы Зигфрид Вагнер использует отцовскую систему лейтмотивов, что представляется вполне естественным выбором для такой типично символистской оперы, как “Пламя солнца”. Однако Вагнер-младший отходит от характерных для позднего Рихарда Вагнера принципов “бесконечной мелодии”, делает оркестровку более легкой, а музыку — более простой и доступной. Сложно отказать Зигфриду Вагнеру в наличии мелодического дара: одними из лучших эпизодов оперы становятся красивые лирические арии в отцовской традиции, в духе романса Вольфрама или соответствующих эпизодов из партий Лоэнгрина и Вальтера фон Штольцинга. Музыкальная эксцентрика в “Пламени солнца” тоже получилось убедительной: особенно ярка партия шута Гомеллы, который явно является родственником подобных персонажей из опер Вагнера, и прежде всего Миме. Очень удачна и пейзажно-лирическая увертюра к опере, где опять же отцовская традиция чувствуется очень сильно. А вот традиционных для опер Рихарда Вагнера трагизма и героики вы в “Пламени солнца” не найдете: не то они вообще были Вагнеру-младшему чужды, не то — намеренно изгнаны им из композиторской палитры. Из отклонений от отцовской традиции стоит отметить значительно большее влияние венской оперетты вообще и венского вальса в частности — впрочем, это влияние не настолько сильно, чтобы автора можно было заподозрить в легковесности и популизме, и скорее привносит в музыку новые яркие краски. Не обошлось в “Пламени солнца” и без влияния Рихарда Штрауса, причем прежде всего — не “Саломеи” с “Электрой”, а легкого, импозантного и ироничного стиля “Кавалера розы”.
К чести Вагнера-младшего, манией величия он не страдал, к собственному композиторскому творчеству относился достаточно критически и “административный ресурс” Байрёйтского фестиваля для саморекламы своих опер не использовал: несмотря на то, что он долгие годы был руководителем Байрёйтского фестиваля, ни одна из его опер не была впервые поставлена в Байрёйте. Премьера “Пламени солнца” долго откладывалась из-за Первой мировой войны и в итоге состоялась в относительно небольшом городе Дармштадт, который сложно назвать центром немецкой музыкальной жизни. Популярной эта опера не стала, однако в наши дни она исполнялась как минимум дважды и продолжает вызывать интерес, что и неудивительно при такой глубине образов и яркости музыки. Зигфрид Вагнер безусловно унаследовал от отца пророческий дар и умение интересно играть символами, и даже если “Пламени солнца” и не хватает трагизма “Гибели богов”, эта опера все равно получилась очень интересной.
 |
| Гюстав Доре, "Вход крестоносцев в Константинополь" Wikimedia Сommons / Public Domain |
Исполнения:
(Emperor Alexios - Uli Bützer, Empress Irene - Rebecca Broberg, Fridolin, a Franconian Knight - Giorgio Valenta, Albrecht, his Father / Beggar / Soothsayer - Steven Scheschareg, Gomella, Court Jester - Dirk Mestmacher, William Wallace, Iris, his Daughter - Julia Reznik, Eustachia - Maarja Purga, Ritter Gottfried / Der Gesandte Venedigs - Robert Fendl - Munich PPP Music Theatre Instrumental Ensemble, Bayreuth Digital Orchestra, дир. Ulrich Leykam, пост. Peter P. Pachl, видео Robert Pflanz, костюмы Christian Bruns, Kulturbuehne Reichshof Bayreuth, 2020, Marco Polo: 2220007 DVD)
★★★☆☆
Байрёйтская постановка “Пламени солнца” явилась инициативой Петера Пахля, известного специалиста по творчеству Зигфрида Вагнера. Сам Пахль выступил в качестве режиссера — впрочем, помимо сценической постановки есть здесь еще и видеоряд за авторством Роберта Пфланца, который выводится на заднем плане. Постановка не сулит особых сюрпризов, она относительно неплохо иллюстрирует происходящее, хотя невысокий бюджет проекта дает о себе знать. Куда интереснее смотреть на видео, которое активно использует цитаты из немых фильмов той поры, порой весьма остроумно, хотя погружения в действие этот прием не добавляет, наоборот, скорее уж добавляет этакой постмодернистской отстраненности, которой в наше время и так хватает в каждой второй оперной постановке. Обращает на себя внимание невысокое качество звука, и, видимо, виной тому не только работа звукооператоров, но и неприспособленность помещения: спектакль проходит не в знаменитом байрёйтском “Фестшпильхаусе”, а в скромном зале бывшего кинотеатра. Сомнительной новацией выглядит замена полноценного симфонического оркестра на имитирующие оркестр синтезаторы: быть может, при должном тщании это и можно было бы сделать удачно, но в данном случае аккомпанемент выглядит бесцветным и плоским, причем особенно страдает звучание духовых инструментов. Впрочем, наличие “цифрового оркестра” — прежде всего вынужденная мера, призванная сэкономить бюджет спектакля, и в итоге не она оказывается основной проблемой этой записи. Проблем здесь и без того масса, и прежде всего с исполнением вокальных партий, начиная от еле слышного императора Алексея (Ули Бютцер) и звеняще-резкой, начисто лишенной харизмы Ирис (Юлия Резник). Впрочем, не все так беспросветно: несмотря на определенные проблемы с дыханием, стоит поблагодарить Стивена Шешарега за глубокую и многогранную проработку партию Альбрехта, да и тенор Джорджо Валента в партии Фридолина произвел неплохое впечатление приятным мягким тембром голоса — правда, этому певцу ощутимо не хватало мощи звука. Определенно лучшее в этой записи — это исполнение партии шута Гомеллы дуэтом Дирка Местмахера и Уильяма Уоллеса: Местмахер так же уверенно сыграл этого персонажа на сцене, как Уоллес — озвучил его за сценой. Особенно подкупает, что Уоллес не опустился до банального комикования, исполняя Гомеллу чистым, полнозвучным тенором и демонстрируя прекрасное понимание крайне своеобразной ритмики этой партии. В целом впечатление от спектакля, конечно же, смазанное, но будем считать это неплохим началом для знакомства с творчеством Зигфрида Вагнера, тем более что со сложным и насыщенным по сюжету “Пламенем солнца” тяжеловато знакомиться в аудиоварианте, как бы хорошо в нем не пели. Ну а администрации знаменитого Байрёйтского фестиваля давно пора бы вспомнить о незаурядном композиторе, который был руководителем этого фестиваля долгие годы, и хотя бы из благодарности включить какую-нибудь из его опер в свою программу.
(Iris – Eva Bátori, Fridolin – Richard Brunner, Alexios – Roman Trekel, Gomella – Niels Giesecke, Irene – Michaela Schneider, Albrecht – Jürgen Trekel, Eustachia – Ulrike Schneider, Gottfried – Ulrich Studer - Halle Opera House Orchestra & Chorus, дир. Roger Epple, CPO B000CETZ96, 2CD)
★★★★☆
Современная аудиозапись с идеальным качеством звука, с богатым и ярким звучанием оркестра. Баритон Роман Трекель, самый известный из занятых в этом исполнении певцов, действительно очень харизматичен, зловещ и по-своему трогателен в партии Императора Алексея. Надо признаться, что исполнение весьма ровное, пусть и не потрясающее: Ева Батори (Ирис) царственно-величава, хотя и не слишком трогательна, Ричард Бруннер (Фридолин) несмотря на несколько гортанный тембр голоса смог подкупающе искренне передать всю трагедию своего героя, а Юрген Трекель (Альбрехт) впечатляюще мощно протрубил партию его отца-крестоносца. Пожалуй, слабее других оказывается Нильс Гизеке в партии шута Гомеллы, который исполняет ее слишком слащаво-церемонно и оказывается несравнимо слабее Уильяма Уоллеса из более поздней видеозаписи оперы. Зато здесь, к счастью, обошлось без “цифрового оркестра” и прочих многочисленных недостатков байрёйтского спектакля, так что обе записи прекрасно дополняют друг друга.
Комментариев нет:
Отправить комментарий